traveller2

В украинском языке есть греческая буква ε и латинская i. А злые языки утверждают, что нет такого языка. Кстати, в лингвистике известно, что если что если один народ оказывается разделенным на две части политически или географически, то через 400-500 лет из одного языка получается два. Но я не об этом…

На востоке Украине трагическая война. Из-за амбиций недоучек, жуликов и и списывателей диссертаций, не понимающих последствий, или их игнорирующих, гибнут люди. Но сейчас я даже не об этом.

Так уж сложилось, что в имперских столицах — Москве и Петербурге — еще с имперских времен Украина считалась интеллектуально отсталой провинцией, своего рода карикатурой на “правильную” Россию. Недаром, были малороссы и великороссы. Фрикативное “г” вызывало раздражение, своего рода клеймо, означавшее “низшую культуру”. Пару недель назад, при обсуждении работ одного художника, я услышал от московского знакомого: “Искусство… разве на Украине есть искусство, о котором можно было бы говорить?”

Вот такое мягко говоря высокомерие…

✷ Худ. Татьяна Шевченко, Киев



Но не об этом мне захотелось написать несколько строк, а о будущем. Есть такой художник, Александр Ройтбурд. Родился он в Одессе, но живет в основном в Киеве. Он часто и очень правильно пишет о будущей художественной жизни в/на Украине. Мне захотелось выйти за эти рамки и написать о будущем вообще.

Мне кажется, что несмотря на всю трагичность текущих событий, на войну на востоке Украине можно посмотреть с другой стороны. Может быть, это — a blessing in disguise, как говорят американцы. Может быть, это последний шанс для Украины стать нормальной европейской страной, оторвавшись наконец от своего совкового прошлого, которое к тому же действительно было усугублено провинциальностью. Выйти из тени “старшего брата” и пойти своей дорогой.

Это конечно непросто. Мне кажется, что укрепившись на рубежах, надо бы забыть пока о так наз. “народных республиках”, и заняться неотложными делами. Отложить до времени возрождение исторической культуры и языково-исторические разборки, и заняться созданием единой европейской нации. В первую очередь, это — судебная система, таможня и полиция. Все начинать с нуля, поскольку нынешние больны раком в терминальной стадии. Так, как это было сделано в Грузии.

Коррупция — это рак, только не в человеческом организме, а в общественном. Если просто закрыть на нее глаза, то смерть неизбежна. В этом вопросе не нужно бояться пересаживать на местную почву опыт других (успешных) стран; возможно (или даже нужно) приглашать иностранных специалистов. Саакашвили — первый малюсенький шаг в этом направлении.



Параллельно, экономика. Это абсолютно первично. У Украины нет нефти, в определенном смысле ей повезло: есть стимул забить на совковое прошлое и идти в будущее не с помощью невозобновляемых ресурсов, а с помощью возобновляемых мозгов. Повезло Украине и в том, что у них нет имперских амбиций на пустом месте.

Заново строить современную высокотехнологичную индустрию. Опыт есть. По этой дороге прошли Германия и Япония, разбомбленные вдрызг во время Второй мировой войны. Им понадобилось 20-25 лет, чтобы стать ведущими мировыми державами. Столько же понадобилось Сингапуру, чтобы из беднейшей страны Азии превратиться в богатую. Конечно, Украине будет мешать совковое прошлое. Но зато сейчас (по сравнению с 1950-ми или 60-ыми) мир стал гораздо более открытым. Интернет… IT революция... В Европе границы стираются или уже исчезли. Если правильные и образованные люди встанут у руля, если будет содействие иностранным инвесторам и своим предпринимателям, если законы будут разумны, стабильны и выполняемы, то задача решаема. Все назначения должны проводиться не по линии “свой—несвой”, а по линии “лучший из тех, кого мы можем привлечь”, как это делается в Америке. Там, где это только возможно — на конкурсной основе.

Передовая наука. Сейчас украинские университеты и исследовательские институты практически не видны на мировой карте науки. Но это не всегда было так. До Второй мировой войны матем. факультет Львовского университета гремел на весь мир из-за школы Банаха. Оттуда вышел Станислав Улам, один из отцов американской водородной бомбы. С начала 1930х и до разгрома в 1937 г. Харьковский Физтех имел одну из лучших лабораторий в мире, если не лучшую на то время. В нем работали видные иностранные физики, регулярно приезжали в гости Дирак, Бор, Гейзенберг и другие (будущее) Нобелевские лауреаты. Потом все это кануло в совковую лету, туда же и украинские университеты.

Вытащить их оттуда — реальная задача. Опыт есть: южнокорейский, китайский, японский. В каком-то смысле и немецкий. После Гитлера, Германия в значительной мере потеряла свою выдающуюся школу фундаментальной науки. Несмотря на мощные денежные вливания, восстановление шло медленно. Пока они не поняли, что необходим приток свежей крови. Скажем,в Мюнхене ныне звездами теоретической физики работают Гия Двали и Слава Муханов.

Университетов на Украине много. Даже в небольших городах, например, в Черновцах, есть университет. Хороший университет делают не стены, а люди. А вот с этим плохо. После присоединения восточной Германии к ФРГ, все научные сотрудники бывшей ГДР были уволены, а после этого стали набирать заново, с нуля. В восточные университеты переехали кое-какие профессора с запада, кое-кто из заграницы, некоторые бывшие сотрудники были наняты снова. Но основной упор был сделан на “неиспорченную” молодежь, получившую образование в Америке, и новые научные центры. Сегодня, 25 лет спустя, отставания почти не осталось.

Когда я был в Японии, пожилые японцы рассказали мне о концепции “поколения принесенного в жертву”. После поражения Японии в 1945 году жизнь надо было начинать с нуля. И был негласный общественный договор: “Нам, поколению 25-летних, будет очень тяжело. Нам придется работать без меры и многому учиться. Мы принесем себя в жертву за грехи отцов. Зато уже будущее поколение будет жить в нормальной стране, в нашей стране.”

Если все, о чем я писал выше, будет осуществлено, то решится и проблема с “народными республиками” на востоке. Жизнь в непризнанных “республиках” не может быть хорошей, почти по определению. Эти области будут деградировать все быстрее и быстрее, как это происходит с турецким Кипром или с Абхазией. И тогда жители одумаются и запросятся обратно, в современную динамичную европейскую Украину. Ну а если не одумаются, кому они нужны…

Решится и проблема с национальной культурой и языком. В процветающей стане все условия для процветающей культуры. И если это выгодно бизнесу, то любой язык учится немедленно, без внешних уговоров или приказов.

Государственная идеология в современном мире не может быть инвазивной. Ее скромная задача — учить детей честности, рабочей этике, состраданию и толерантности. Все, что свыше этого, будет работать против процветания.

Ну и наконец, последнее, если и когда все это произойдет, Украине придется вернуться и переосмыслить грязные страницы своего прошлого. Иначе не будет очищения. Например, объяснить школьникам, что Богдан Хмельницкий, будучи украинским национальным героем, вместе с тем зверски вырезал и насиловал евреев (не он лично, конечно, но его воины). Что в советские времена антисемитизм на Украине был намного сильнее, чем в среднем по стране. Что с поляками они нехорошо поступили. Ну и т.д. К счастью, первый шаг сделан. Коммунизм они уже осудили.

И действительно, по-видимому, это -- последний шанс…

✷ Худ. Катерина Штанько, Киев. Courtesy of vakin



PS. Если открыть энциклопедию Брокгауза и Ефрона начала 20-го века, то там написано: "Финляндия -- отсталая аграрная окраина Российской империи."

Кстати, есть ли во Львовском университете мемориальная доска Станиславу Уламу?