На фотографии выше пять человек: Лео Сцилард, Юджин Вигнер, Джон фон Нëйман, Эдвард Теллер и Теодор Карман. Всех их объединяет то, что они родились в конце 19-го или начале 20-го века, в одном и том же квартале Будапешта (см. карту в http://anna-bpguide.livejournal.com/336330.html ), учились в одной и той же евангелической гимназии
Fasori Evangélikus Gimnázium, происходили из еврейских семей, высшее образование получили в Германии до прихода Гитлера к власти, а после падения Веймарской республики в Германии (а иногда предвидя такое развитие событий) успели перебраться в Америку, и работая в США произвели переворот каждый в своей области деятельности, которые — не побоюсь сказать — оказали важную роль в ходе всей мировой истории.
Историки науки коллективно называют их “марсианами”. Почему?
На этот счет есть два мнения. Согласно википедии, Фриц Хоутерманс (о котором я много писал ранее) как-то на вечеринке с коллегами заметил: «Они – марсиане; боятся, что их выдаст акцент, поэтому маскируются под венгров, людей, которые не в состоянии говорить ни на каком языке без акцента, исключая венгерский».
Впрочем, с этой гипотезой согласны не все. В известной книге* венгерского физика Дьордя Маркса приведено следующее объяснение, принадлежащее Лео Сциларду. Лео объяснил американским друзьям, что группа инопланетян, прилетевшая с Марса, решила, что Венгрия будет самой надежным прикрытием. Если за рубежами Венгрии выдавать себя за венгра, никто никогда не догадается о марсианском происхождении. (Вспомните "Мою прекрасную леди" 😀)
Так или иначе, “марсиане” привились. Иногда к ним относят еще Майкла Поланьи, выдающегося химика, а потом социолога. Но он уехал из нацистской Германии в Англию, а не в США, да и социология не является точной наукой. Как насчет химии -- пусть ответят знающие люди.
Следует отметить, что все имена, приведенные выше, даны в английском варианте — том самом, который предпочли описываемые герои после переезда в США. Настоящие венгерские имена я приведу ниже.
Сегодня я начну рассказ о Джоне фон Неймане, хотя для гения такого масштаба одного поста, конечно, не хватит. Одно перечисление областей, которые он либо начал, либо существенно расширил, займет не меньше страницы.
Итак, вернемся в 1903 год, на восточный берег Дуная, в имперскую Австро-Венгрию. Именно здесь в семье богатого банкира Макса фон Неймана родился мальчик János. Семья занимала 18-комнатную квартиру в самом центре Пешта.
Формально школьные занятия в Венгрии начинались с 10 лет. Родители посчитали, что это слишком поздно, и наняли гувернанток, которые учили Яноша, его братьев и его двоюродных братьев. Макс считал, что знание иностранных языков было важным фактором в такой маленькой стране как Венгрия; поэтому детей учили английскому, французскому, немецкому и итальянскому языкам. В возрасте 8 лет, Янош фон Нейман был знаком с дифференциальным и интегральным исчислениями. Его очень интересовала всемирная история, он прочел все 46 томов Allgemeine Geschichte Вильгельма Онкена из частной библиотеки отца. Одна из комнат в квартире была преобразована в библиотеку и читальный зал, с книжными полками от пола до потолка.
В восьмилетнем возрасте Янош поступил в лютеранскую гимназию Fasori Evangelikus. Это была одна из лучших школ в Будапеште, часть системы блестящего образования, предназначенного для элиты. Несмотря на то что гимназия была в ведении лютеранской церкви, большинство ее учеников были евреями. Юджин Вигнер был на год впереди Яноша в этой гимназии. На вопрос, почему Венгрия его поколения дала миру столько гениев, Вигнер, который получил Нобелевскую премию по физике в 1963 году, ответил, что единственным настоящим гением был Джон фон Нейман.
Я всегда считал (и до сих пор считаю), что достаточно в какой-нибудь школе волей случая или специально собраться 5-7 учителям-энтузиастам чтобы из среды увлеченных учеников вышло много истинно выдающихся людей. Еще один известный пример такого типа — Bronx School of Science в Нью-Йорке в 1930х годах, когда ее окончили такие титаны как Вайнберг и Швингер, тоже будущие Нобелевские лауреаты. Почему этого не произошло со второй Московской школой в 1960х или с 57-ой позднее? Я часто думаю об этом, но ответа не знаю.
В возрасте 15 лет Янош приступил к углубленному изучению высшей математики под руководством известного венгерского математика Gábor Szegő. На своей первой встрече с Яношем Gábor Szegő был настолько изумлен математическим талантом мальчика, что он (Габор) расплакался. Янош моментально решал все задачи, которые предлагал ему его будущий учитель.
В возрасте 19 лет, Янош фон Нейман опубликовал две важные математические статьи, во второй из которых дал современное определение ординальных чисел, превзошедшее определение Георга Кантора. По завершении своего обучения в гимназии, Янош фон Нейман выиграл премию Этвеша, главную венгерскую премию по математике.
Поскольку в Венгрии было мало перспектив для профессиональных математиков, и все те, что иногда попадались, плохо оплачивались, отец Яноша настаивал, чтобы Янош выбрал карьеру в бизнесе, в области более полезной деятельности в финансах. После дебатов Янош и его отец сошлись на компромиссном варианте инженера-химика. Поскольку Янош плохо знал химию, было решено отправить его на два года на химический факультет Берлинского университета.
После окончания в 1923 году, двадцатилетний Янош поступает в Высшую Техническую школу Швейцарии в Цюрихе и, одновременно, на кандидатскую (Ph.D.) программу по математике в университет Будапешта. В 1926 г. он успешно заканчивает обе программы и, получив PhD и грант от Фонда Рокфеллера в Нью-Йорке едет в Геттинген, в Германию, чтобы работать над математическими проблемами под руководством великого Давида Гильберта. Напомню, что в 1920х и начале 1930х годов Геттинген был Меккой научного мира. Именно там в это время рождалась квантовая теория поля. Именно туда стремилась талантливая молодежь со всего мира.
Отступление: люди, интересующиеся наукой 1930х годов, заметят, что в то время Фонд Рокфеллера был самым щедрым источником поддержки молодых людей в точных науках; Ландау, Гамов, Александров и многие другие советские молодые люди тоже ездили на стажировку в Европу по грантам от Фонда Рокфеллера. Этот трех-миллиардный фонд существует и сейчас, однако его цели сместились. Сейчас он финансирует экологические науки, поддерживает образование в странах третьего мира и т.п. Физика и математика более не входит в круг их интересов.
Продолжение следует…
* George Marx, The Voice of the Martians: Hungarian Scientists who Shaped
the 20th Century in the West, (Akademiai Kiado, Third Edition, Budapest,
2001).
Настоящие пять сигм
potomuchto ne bylo varianta svalitj v USA i poluchitj grant ot fonda Rockefellera
а где учился современник Сцилларда
Джон фон Нейман. Один из марсиан
Когда призывал? Дата?
При каких обстоятельствах? В какой форме? В каком объеме?
Есть точная первичная ссылка на цитату?
Угорські «марсіани»
Великая депрессия и очень много блестящих людей пошли не в науку или бизнесс, а преподовать в школы т.к. не было другой работы, да и рожадаемость была низкая - больше шансов попасть в престижную школу ребенку из обычной семьи.
Почему этого не произошло со второй Московской школой в 1960х или с 57-ой позднее?
Всех "слишком умных" пересажали и сгнобили в Гулаге...
Вайнберг и Глэшоу
Что Теллер и фон Тейман были правыми - так умные патамушта.
Фонд Р., сползший с физики-математики в экологию и зимбабве - характерно и печально.
Мне кажется, что это чрезмерное упрощение. Сами по себе учителя-самородки способны сделать многое, однако какого-то феноменального успеха их труд отнюдь не гарантирует. В свою очередь, для заметного успеха иногда бывает достаточно и одного хорошего учителя в ничем не выдающейся школе - примеры такого рода тоже имеются.
Что же касается перечисленных здесь советских элитных школ - я вижу в них одно принципиальное отличие от зарубежных аналогов (конечно, можно спорить, насколько это сыграло свою роль в смысле успешности выпускников - но всё-таки). Если в двух словах, то советские спецшколы, ИМХО, слишком уж были похожи на оранжереи, где учеников в первую очередь стремились максимально оградить от вредного влияния советской действительности (сызмальства, как считалось, превращающей людей в послушные винтики), создать "правильную" интеллектуальную атмосферу - и лишь затем, во вторую очередь, собственно учить. Школы же типа The Bronx High School of Science всегда были прежде всего "социальными лифтами", жёстко ориентированными на карьерный успех своих выпускников (будь то в науке или где-то ещё), а специфическая интеллектуальная атмосфера там рассматривалась скорее как приятный побочный эффект от вынужденного скопления большого числа умных голов в одном месте - но никак не более того. В итоге ученики лучших спецшкол СССР выходили в большую жизнь этакими оранжерейными цветочками, пусть и с великолепными мозгами. А оранжерейный цветочек - он не всегда способен расцвести в условиях жёсткой конкуренции: где-то ему может не хватить мотивации, где-то - деловой хватки, где-то - психологической устойчивости, где-то - элементарной самостоятельности... Тем более что рядом было полно других "цветочков", не знавших столь тщательного ухода, но от этого не менее талантливых и мотивированных.
В отличие же от наших "физматшкольников", их американские "яйцеголовые" сверстники почему-то оказались лучше готовы к борьбе за место под солнцем. Разница ли в национальном менталитете тут была главным фактором, особенности воспитания или что-то иное - вопрос отдельный. Хотя по большому счёту, "хорошие" школы обзаводятся прекрасным списком выпускников везде, где на школе изначально лежит роль "социального лифта" и/или "кузницы высокоинтеллектуальных кадров", - хоть в США, хоть в Англии, хоть в Венгрии, хоть где угодно. Так, вышеупомянутая Fasori Evangélikus Gimnázium в своё время была одним из очень немногих мест, где дети венгерских евреев могли беспрепятственно получить прекрасное образование, не покидая страну. Естественно, что мотивация учеников и их родителей была просто запредельной; естественно, что учиться туда шли лучшие из лучших. В свою очередь, от самой школы требовалось не мудрствуя лукаво довести таких учеников до выпуска, не загубив по дороге их природные способности, - а уж там и блестящее будущее было не за горами. Приписывать аналогичную социальную роль "кузницы" и/или "лифта" советским спецшколам - это всё же было бы явное преувеличение: и без такого элитного образования люди спокойно делали карьеру, в том числе в науке.
Что же до масштабов успеха... Сравнивать карьерные возможности в науке СССР и науке США/Зап.Европы - это, пожалуй, дело весьма неблагодарное. Тут я лучше помолчу. :)
Edited at 2016-06-21 02:58 pm (UTC)
Гипотеза
Извините заранее за переход на личности... Вам, наверное, при чтении очередной работы Виттена (да хоть той же знаменитой статьи Зайберга-Виттена!), не раз приходил в голову вопрос: "а почему я сам об этом не подумал? почему не пошёл достаточно далеко в нужную сторону?" Или всё-таки было ощущение, что простому смертному до такого додуматься невозможно?
Edited at 2016-06-26 03:08 am (UTC)
Re: Гипотеза
С тем, что сильные, да, согласен. Взять хотя бы Н. Некрасова. Возможно, дело в том, что сейчас - безвременье.
В отношении этих школ - Нобелевские лауреаты были детьми родителей, приехавших в США в начале века, и поселившихся в Бруклине. Откуда они ехали и почему понятно.
Интересно, а почему это произвело на Вас столь сильное впечатление?
По-моему, хороший металлоискатель (типа "рамки" при входе) - вещь, которая в принципе обязана быть в любой школе. Вне зависимости от местного "контингента". Ибо от страшных трагедий никто и никогда не застрахован. Так или иначе - молодцы руководители школы, что не стали экономить на безопасности.
Edited at 2016-06-23 01:25 pm (UTC)
Well, 57 alumni don't work on kind of since for which you can get a Nobel Prize :)
Эва Цайзель
Эва Цайзель
Прекрасно, ноги всегда растут из жопы